Карты веером. повести и рассказы - Саша Виндичанская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Голос ее приобрел некую грустную бархатность.
Вадик милостиво махнул:
– Позови эту новенькую, как ее, Свету. Она вроде старается. С половины она тебя сменит. А вечером, если надо, звякнем…
Селена благодарно улыбнулась и слегка выпятила грудь: дескать, спасибо, Вадюша. Продолжая протирать бокалы, попрощалась с боссом и задумалась о жизни. Что она думала, неважно, поскольку в этот момент в ресторан вошла женщина с огромным пакетом.
– Селеночка, – пропищала она, – приветствую Вас.
– Изольда Францевна, как дела?
(гостья часто бывала в «Гроте»)
– Селеночка, я тут тортик принесла, на вечер. Ирочку знаете? Вечером у нее торжество.
– А можно посмотреть?
– Ой, я боюсь перепада температур. Положите, пожалуйста прямо так, как есть, в холодильник.
– А не в морозилку?
– Нет, миленький мой, как же можно в морозилку?!!! Идемте, вместе положим.
После обеда Вадик дремал в кресле.
– Аллё, – пробормотал он в ответ на телефонный звонок.
– Ну, Вадик, ну ты молодец, кореш!!!!Ну, спасибо! В этот раз превзошел сам себя, мужик!
Это был Роберт, виновник обеденного торжества.
– Спасибо, – лениво ответил Вадик, скрывая зевоту и оттого бормоча невнятно… стараемся…
– Нет, но сегодня…! Век не забуду, дорогой, – кричал Роберт.
– Пьян, – подумал Вадик.– Сейчас начнет приносить клятвы в любви.
– Вадюня, мой дом – твой дом, – продолжались излияния.
«Моя жена – твоя жена», – подумал Вадик и хихикнул, поскольку это утверждение было доказуемо.
– Ладно, милый, ждем вас в «Гроте» еще много-много раз. Отдыхай, – и отключил счастливца.
Еще раз зевнув, на этот раз со вкусом, широко открыв рот, он подумал, что надо через пару часов зайти в ресторан и похвалить Свету.
Ирочкин вечер проходил чудесно. Собрались приятели студенческих лет, спели хором разные смешные песенки… Конечно, читали вслух стихотворные поздравления и танцевали твист, и шейк, и ча-ча-ча, задыхаясь. И двигали коленями – вместе/врозь – как Патрик Симон – «Омара-кукарела…»
Изольда Францевна не танцевала. Не потому, что не любила, а просто очень волновалась, как перед выступлением. Так бывало всегда. Это называлось «Премьера торта». Изольда Францевна подумала: то, что она делает, сродни выступлению музыканта-исполнителя.
Каждый раз он играет по-новому, и каждый раз след остается только в воспоминаниях. Сейчас, конечно, исполнения можно записывать бесконечно. А торт? Только фотография… Запах, вкус невозможно зафиксировать. И в этом прелесть, – механически отметила Изольда Францевна.
Время шло к десерту.
Новая официантка, не Селена принесла стеклянный кофейник, поднос с чашечками… Вот заварочный чайник. У Изольды Францевны слегка перехватило горло и заколотилось сердце. «Сейчас,» – подумала она.
Новенькая официантка деловито принесла несколько блюд с эклерами и шоколадным рулетом из морозилки. Гости стали наливать кофе и брать эклеры, смеясь и задыхаясь после танцев.
Изольда Францевна недоумевала.
– Извините, как Вас зовут? – oбратилась она к официантке – худенькой, высокой и печальной.
– Света.
– Извините, Светочка, а где торт?
– Вот… сладкое, – махнула рукой Света.
– Нет, где мой торт?
– Я не знаю, о чем вы говорите.
Тут пришел Вадик.
Он тоже не понял, о чем речь. Изольда Францевна, с ее криво дрожащим ртом, производила жуткое впечатление.
– Где Селена? – прошептала она…
– Селеночка, котик, подойди в ресторан, – мурлыкнул Вадик в телефон.
Потом позвал судомойку:
– Возьми такси и дуй в кондитерскую «Лондон», купи два самых дорогих торта. Уже!!!!
– … я принесла торт. Отдала Селене. Мы с ней вместе поставили его в холодильник, – объяснила Изольда Францевна. – Где он?
– B этом месте Света все поняла. Она ущипнула Вадика, и уведя его на кухню, сказала в ужасе: да! был торт! Но я его подала Роберту. Я думала, это ты… для друга…
– Ничего никому не говори, – заключил Вадик.
Тут привезли торты из «Лондона»
– Изольда Францевна, нам очень неудобно, но мы не знаем, что произошло… Пожалуйста, возьмите в знак компенсации и простите нас.
Изольда Францевна, как говорится, «метнула дикий взгляд» в сторону коробок и сказала севшим голосом:
– Haденьте эту дрянь себе на голову! запихните в глотку! Mне все равно, я хочу знать: где мой торт!!!!
Тут прибежала Селена, понявшая смысл трагедии. Широко раскрыв голубые глаза лгуньи, она сказала, запинаясь:
– Изольда Францевна, это моя вина. Я открыла коробку… не могла удержаться… Я его съела…
Изольда Францевна уже заикалась от слез… Она посмотрела на Селену мутным взглядом покинутой женщины и спросила:
– А где дощечка?
Четырьмя часами раньше играла музыка.
Лина, развеселый красноволосый и крепкотелый бабец, распевала:
– Ты признайся мени,Звидки в тебе ти чари…
Гости плясали…
– Сердючку, Линушка! – кидал бумажки Роберт – Ще не вмерла Украинааааа…
Время шло к десерту. Новая официантка, не Селена принесла стеклянный кофейник, поднос с чашечками… Еще минута…
– Подарок от ресторана «Грот», – звонко крикнула Света и внесла нечто.
Настала тишина.
Горделиво красуясь, сверкая, благоухая, вошел Лондон в зал.
Две башенки из молочного шоколада были покрыты порезанными грецкими орехами, изображавшими каменную кладку.
Темза из голубого желе, крохотные лодочки из марципана… А цепи…
Цепи – это секрет. Поэтому я здесь смолкаю.
Гости также продолжали молчать.
– Bот это да… сказал Роберт.
Запах ванили, корицы, шоколада, коньяка, свежайшего сливочного масла и молотого миндаля наполнил помещение.
Смущаясь, жена хозяина стала резать торт.
– Жалко резать такую красоту, – сказала она, – но торт – это торт.
Облизнув палец с остатками крема, она просто застонала: м-м-м, какой вкус.
И вспомнила о Вадике: да, умеет быть благодарным, зараза.
Браки с иностранцами
1
Первая история произошла в самом начале 80-х, с дальней родственницей – т.е. бывшей золовкой папиной двоюродной сестры. Тогда она еще бывшей не была и жила у этой сестры в городе Одессе, потому что сама происходила из города Кривой Рог. Жила больше номинально: работала официанткой на лайнере одесского пароходства. Звали ее Стеллой. И вдруг! Проносится слух, что к Стелле приехал англичанин.
Всем моим ровесникам-компатриотам понятно, что известие такого масштаба передавали из уста в уста, из города в город и даже вполголоса, и не по телефону.
Хорошенькая Стелла, фигуристая, чернявая, с тихим нежным голосом так ловко танцевала за вечеpними развлекаловками для пассажиров, так мило улыбалась! И влюбила в себя круизного фотографа-англичанина по имени Мартин. Страсть оказалась взаимной, и как только корабль пришвартовался в Одесском порту, Стеллу немедленно уволили.
Мартин же оказался упорным: стал присылать ей письма и приглашать в гости. Поняв же, что с гостями ничего не выйдет, он сказал, что приедет и женится, и будет жить в Одессе. Вот на этом месте обрывался рассказ. Мартин был в пути, должен был приехать буквально вот-вот, и я тут же решила, что поеду в Одессу. Зачем? Познакомиться с живым англичанином и поговорить с ним по-английски. Мне было лет шестнадцать, наверное, так что никаких посторонних целей этот план не преследовал.
Более того, никто из родственников не препятствовал – все понимали: может быть, это единственный случай такой представился – поговорить по-английски с англичанином.
Несмотря на относительно нежный возраст, я уже была закалена общением с американцами: на выставке «Сельское хозяйство в США», о которой потом говорили, что там-де все шпионы и наводчики, мною уже заинтересовалось КГБ, и даже был звонок классному руководителю с рекомендацией объяснить комсомолке Гальпериной вред и опасность посещения американских выставок.
Зайдя в дверь к тете Кларе, дома у которой все это происходило, я обалдела.
Вообще-то они жили в квартире из двух смежных комнат: бабушкина сестра тетя Клара, ее дочка Риммочка с ребенком и мужем Толей, Стеллиным братом. И сама Стелла.
Им тесно не было, тем более, что тетя Клара ждала этих двух комнат много-много лет в коммуналке на улице Хворостина, где в туалете на стенах были развешаны унитазные сиденья-круги.
Oбe комнаты были довольно равномерно забиты всяким барахлом, и на это никто не обращал внимания. Сегодня же комната, что побольше, превратилась из тыквы в карету! – идеально отполированные полы и мебель, свежайший ковер, и даже цветы в вазе на столе. Оказалось, что для Мaртина создали имиджевый apт-объект – гостиную.
